и кладу в папочку

Пишу и кладу в папочку. В папочку, папочку, в папочку. Я вам о нем писал. Мамы наши, самые яркие наши. Самые нужные, самые запомнившиеся. Отцы наши жалкие и старательные. Отцы – это те, кто искажал себя все успешнее от нетерпимости вначале до одобрения в конце. Отцы, чтоб кормить, шли на преступление и долго боялись. У отцов был светлый час освобождения – когда они накопленное дома вбивали в головы врага. Но мы их тогда не видели, они уходили все дальше и могли победить всех своей двойной ненавистью, но мы их тогда не видели дома. Когда мы их увидели дома, они снова что-то нарушали, и боялись, и боялись показать боязнь, чтоб не выдать себя кому-то. И пили не с теми, и обещали не то. И на нас смотрели слезящимися дрожащими глазами. Они даже не претендуют на то, чтобы о них вспоминали. Что они оставили детям... Теперь эти отцы – мы.

Как лечат стариков

Для Р. Карцева и В. Ильченко

Кабинет поликлиники. Действующее лицо – доктор, бездействующее – старик.

– Здравствуйте, доктор.

– Хорошо-хорошо, папаша, на что жалуетесь, и домой.

– Знаете...

– Знаю. Быстренькуа...

– Меня по ночам что-то схватывает за талию и держит.

– Жена у вас есть?

– Умерла жена.

– Видите. Жена уже умерла... А вы на что жалуетесь?

– Знаете...

– Знаю. Быстренькуа... Вам сколько лет?..

(Заглядывает в карточку.)

Ого! Семьдесят три! Мы точно не доживем. А вы чего еще хотите. Я бы уже сказал спасибо.

– Понимаете, доктор...

– Понимаю. Быстренькуа!

– По утрам. Понимаете.

– Понимаю, папаша, по утрам и по вечерам. Это все возрастное, папаша. Иди спокойно. Не загромождай.

– Но этого раньше не было.

– Конечно не было. Вам когда-нибудь было семьдесят три? В первый раз. Мне когда-нибудь было тридцать два? Никогда.

– Может быть, послушаете?

– Что слушать? Я наизусть знаю. Ну, поднимите рубаху. Побыстрее, папаша. Так и быть. Не дышите, отче... Теперь дышите, дитя мое... Теперь согнитесь пополам...

– Тяжело.

– Видите, уже тяжело. Начинаем перекличку! Ревматизм?

– Есть.

– Радикулит?

– Есть.

– Ревмакардит?

– Есть.

– Желудок?

– Нет.

– Все

нормально, старик, все в порядке!

– Как же? Оно же?

– Оно. Оно. Возрастное оно, от времени, понимаете? От истечения...

– Может, выпишите что-нибудь?

– Что ж выписывать, рецепт тратить. Иди спокойно, папаша.

– Может быть, греть?

– А как же. Грей! Сядь на печку, приободрись!

– Паровое у меня.

– Возрастное, папаша, возрастное. Семьдесят три года

громыхал. А тут соученик в тридцать два гикнулся. Иди, отдыхай, борец. Мне молодежь лечить надо. Скажи молодому, который за сердце держится, пусть войдет. Пожалуйста, молодой человек.

Сила слова

Для А. Райкина

Они мне сказали: «Ты, Федя, пропагандист, полтора часа говоришь