власть с пятью эфорами. Когда его после этого бранила жена, укоряя, что он‑де передаст детям меньше власти, нежели унаследовал сам, он возразил: «Да, меньше, но настолько же и прочнее!»^[1095]

Харилл

спартанец

Кто‑то спросил Харилла, почему спартанцы выводят на люди женщин в накидках, а девушек без. «Девушкам, — сказал Харилл, — надо искать мужей, а женщинам держаться тех, которых имеют».^[1096]

Неизвестные спартанцы

Однажды, когда самосские послы говорили чересчур долго, спартанцы сказали им: «Первую часть вашей речи мы забыли, а последующую не поняли, так как забыли первую».^[1097]

Как‑то во время пребывания в Спарте нескольких хиосцев они, пообедав в зале эфоров, оставили на полу следы рвоты и даже справили нужду на кресла, на которых сидели. Спартанцы провели тщательное расследование, не сделал ли это кто из сограждан, но когда выяснилось, что это были хиосцы, то через глашатая объявили: «Хиосцам разрешается гадить».^[1098]

Какой‑то юноша не уступил (…) места [знаменитому полководцу

Деркеллиду] и сказал так: «Ты не родил сына, который бы в свое время уступил место мне».^[1099]

[Спартанец], которого хороначальник поставил в хоре с самого краю, (…) сказал: «Молодец, что придумал, как и это место сделать почетным!»^[1100]

Спартанка,

вручая сыну шит, внушала ему: «Или с ним, сын мой, или на нем».^[1101]

Мать сказала сыну, которого обвиняли в преступлении: «Сын мой, уничтожь или обвинение, или себя».^[1102]

Когда сыновья одной спартанки, бежав с поля сражения, явились к ней, она сказала: «Трусливые рабы! Куда вы бежите? Может, хотите спрятаться здесь, откуда появились на свет?» И с этими словами она задрала платье.^[1103]

Афиняне

Алкивиад

(ок. 450 — 404 гг. до н.э.)

афинский политик и полководец

У Алкивиада была собака, удивительно красивая, которая обошлась ему в семьдесят мин, и он приказал отрубить ей хвост, служивший животному главным украшением. Друзья были недовольны его поступком и рассказывали Алкивиаду, что все жалеют собаку и бранят хозяина, но тот лишь улыбнулся в ответ и сказал: «Что же, все складывается так, как я хочу. А хочу я, чтобы афиняне болтали именно об этом, — иначе как бы они не сказали обо мне чего‑нибудь похуже!»^[1104]

Когда он [Алкивиад] пришел однажды к Периклу, ему сказали: «Он занят: обдумывает, как дать отчет афинянам». Алкивиад сказал: «Лучше бы он подумал, как не давать им никакого отчета».^[1105]

Вызванный из Сицилии в Афины по уголовному обвинению, он [Алкивиад] скрылся бегством, сказавши, что нелепо спасаться от приговора, когда можно спастись от суда.^[1106]

Прослышав, что его с товарищами приговорили к смерти, он [Алкивиад] воскликнул: «Так покажем им, что мы еще живы!» — и, перейдя на сторону лакедемонян, он поднял против афинян Декелейскую войну.^[1107]

Аристид

(ок. 540 — 467 гг. до н.э.)

афинский полководец

Когда афиняне шумели о том, чтобы изгнать его [Аристида] остракизмом, к нему подошел