Самая удачная беседа — это та, подробности которой на следующий день забываются…

Самолюбие — скорее заносчиво, чем слепо; оно не скрывает от нас наши просчеты, однако убеждает нас в том, что просчеты эти со стороны незаметны.

Семейное счастье — предел самых честолюбивых помыслов.

Скорбь — один из видов праздности.

Совет оскорбителен — не потому, что изобличает не замеченную нами ошибку, а потому, что другие, оказывается, знают нас не хуже, чем мы сами.

Создается впечатление, что все, сделанное умело, далось легко — не потому ли набивший руку художник отступает в тень?

Старость обычно хвастлива и склонна преувеличивать давно ушедшие в прошлое события и поступки.

Счастье — ничто, если его не с кем разделить, и очень немногое, если оно не вызывает зависти.

Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.

Те, с кем мы делили радости, вспоминаются с удовольствием; тех же, с кем мы вместе переносили тяготы, — с нежностью.

Только рискуя честью, можно стремиться

к почестям.

Тот, кто не чувствует боли, не верит в ее существование.

Тот, кто переоценивает себя, недооценивает других, а недооценивая, угнетает.

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать.

Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.

Умным хочет быть всякий; те же, кому это не удается, почти всегда

хитрят.

Упрямое безрассудство — последнее прибежище вины.

Хранить свой секрет — мудро, но ждать, что его будут хранить другие, — глупо.

Человек, который не любит себя сам, не заслуживает и нашей любви.

Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.

Человеку в несчастье всегда кажется, что вы мало сочувствуете ему.

Чем больше я знаю людей, тем меньшего от них жду. Поэтому теперь добиться от меня похвалы гораздо легче, чем раньше.

Чем меньше недостатков у нас, тем терпимее мы относимся к недостаткам других.

Честность без знаний — слаба и бессмысленна, а знания без честности — очень опасны.

Что такое история человечества как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?

Я буду стремиться увидеть страдания мира, ибо зрелище это совершенно необходимо для счастья.

Язык — одежда мыслей.

Я не знаю ничего более приятного и поучительного, чем сравнивать опыт с ожиданием или отмечать разницу между идеей и реальностью.

Я никогда не испытывал желания побеседовать с человеком, который написал больше, чем прочел.

Безгрешный: лишенный возможности грешить.

В вашем труде много хорошего и оригинального, но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, нехорошо.