обязан мнению, которое он сам о себе создал.

Сделайте революцию залогом будущего согласия, а не рассадником будущих революций.

Скажи мне, какие настроения превалируют в умах молодых людей, и я скажу тебе о характере следующего поколения.

Средство от анархии — свобода, а не рабство; сходным образом средство от суеверия — религия, а не атеизм.

Суеверие — религия слабых умов.

Существует широко распространенное заблуждение, будто самые рьяные радетели интересов народа больше всего пекутся о его благосостоянии.

Те, кому есть, на что надеяться и нечего терять, — самые опасные люди на свете.

Тем, кто не оглядывается назад, не заглянуть вперед.

Терпением мы добьемся большего, чем силой.

Терпимость хороша, если она распространяется на всех — или если не распространяется ни на кого.

Тиранам редко требуется предлог.

Тот, кто с нами борется, укрепляет наши нервы, оттачивает наши навыки и способности. Наш враг — наш союзник.

То, что мы извлекаем из разговоров, в каком‑то смысле важнее, чем то, что мы черпаем из книг.

Тщеславие не только парит, но и пресмыкается.

Узкий

круг чтения и общения — вот чем, мне кажется, гордятся больше всего!

У клеветы — вечная весна.

Умные люди умеют льстить так, что похвалы удостаивается не тот, кому лесть адресована, а сам льстец.

Унижаясь, мы становимся мудрее.

Успех — это единственный критерий расхожей мудрости.

Утонченные рассуждения подобны крепким напиткам, что расстраивают мозг и гораздо менее полезны, чем напитки обычные.

Чем больше власть, тем опаснее злоупотребление ею.

Хороший человек имеет обыкновение тратить больше, чем он может себе позволить; брать в долг больше, чем он в состоянии отдать, обещать больше, чем он может выполнить, — в результате он часто представляется недобрым, несправедливым и скаредным.

Человек по своей природе религиозное существо.

Чтобы быть истинным патриотом, не следует забывать, что прежде всего мы джентльмены, а уж потом — патриоты.

Чтобы пользоваться собственным рассудком, необходима недюжинная смелость.

Чужой пример — это единственная школа человечества; в другую школу человек никогда не ходил и ходить не будет.

Эти нежные историки… обмакивают свои перья в молоко человеческой доброты.

Я убежден, что страдание и боль других доставляют нам удовольствие, и немалое.

Абстрактная свобода, как и другие абстракции, не существует.

Вводить нововведения — не значит реформировать.

Для заурядных умов единственным надежным критерием мудрости служит успех.

Если богатство — это власть, всякая власть так или иначе непременно приберет богатство к рукам.

История — это союз между умершими, живыми и еще не родившимися.

Предрассудок —