банкетками.

Пусть нас ищут, мужички, какие мы ни есть, а если захотим и договоримся, то нас тоже будет очень не хватать, и, чтоб выманить нас на свидание и соблазнить, суровая дама будет впадать в огромные расходы. Женщина мужского типа противна природе, как лающая корова. Пусть так и бегают в поисках нас. А мы у своих, у маленьких и беззащитных, у женственных и благородных.

И пока эти круто не развернутся лицом к людям, пока в глазах не сверкнет доброта и в тексте слов не появится обещающий оттенок, – клянемся, как древние греки, с трудом живущие сейчас, что ни одна женщина указанного вида не коснется нас любым своим пальцем. И музыка любви для них не заиграет. И мужеподобие, поднимаясь вверх, пробьется бородой и лысиной, которая не мешает настоящему мужчине, но окончательно гробит бывшую женщину.

Пусть мы без джинсов, но у своих, пусть без пива, но на свободе.

А у нее в кладовке бара грохочет червь, похожий на фарш, трижды пропущенный через мясорубку. Это ее муж. Пусть он и занимается этим черным неблагодарным делом!

О чем я хотел спросить вас?..

Так... На это вы все равно не ответите...

От этого вы страдаете так же, как я...

Это вас не интересует, как и меня...

Тут вы мне не добавите... Собственно, у вас те же источники...

На это вы все равно не ответите...

Об этом и слова не скажешь...

Об этом вы тоже ничего не знаете...

Ну а это мы знаем все...

И все-таки спасибо за разговор.

Коммуникабельность через герметичность.

Я квартиру не убираю, я ее просто меняю.

Любимая женщина обросла ладошками, как деревцо.

И в жестких, и нежных, от детских до взрослых.

И стоит, шепча ветру: «Дуй сильнее! Пусть старые облетят!»

Мадам, мы с вами прекрасно дополняем друг

друга. Я умный, веселый,

добрый, сообразительный, незлопамятный, терпеливый, интеллигентный, верный, надежный, талантливый...

Ну хоть пять минут в сутки подумайте о себе плохо. Когда о тебе плохо думают

– это одно. Но сам о себе пять минут в день... Это как тридцать минут бега.

В этой любовной спешке он содрал с себя белье раньше пиджака.

Он мне рассказывал,

как однажды на пустынном берегу под Керчью,

в страшную штормовую ночь,

когда ревело море, метались тучи

и проблеск маяка почти не виден,

ровно в три часа

его дико потянуло в Америку

Продолжалось это примерно пятнадцать минут.

Затем море успокоилось,

тучи пропали,

и он остался, в чем был.

Летал я лет пять назад на этом самолете. Так хорошо сидел. Смотрю, бегает какой-то юноша по салону.

– Как вам, удобно, неудобно?

– Удобно, – говорю, – очень.

Он взял и укоротил промежутки между сиденьями. Теперь неудобно. Каждый свой ответ надо обдумывать!

Сороковые

Общество наше, не то, в котором мы все состоим, а то, которое образуем, было подвергнуто тщательному наблюдению. Там обнаружено появление одиноких личностей сороковых с лишним годов. Эти люди, куда со всей силой входят женщины,